ОСОБЕННОСТИ КРИМИНОЛОГИЧЕСКОЙ ХАРАКТЕРИСТИКИ ПОСЯГАТЕЛЬСТВ, СОВЕРШЕННЫХ В СОСТАВЕ ОРГАНИЗОВАННЫХ ГРУПП И ПРЕСТУПНЫХ СООБЩЕСТВ НА УЧАСТНИКОВ ПРАВОСУДИЯЛозовицкая Г.П., к.ю.н., с.н.с., ведущий научный сотрудник; Винокурова Н.С., к.ю.н., научный сотрудник ВНИИ МВД России В последние годы повышенную общественную опасность представляют организованные насильственные и не насильственные преступные посягательства подозреваемых, обвиняемых (и других заинтересованных в избежание уголовного наказания за содеянное преступление лиц) на свидетелей, потерпевших и иных граждан, содействующих правосудию, самих представителей органов правосудия (родственников и близких им лиц) в целях воспрепятствовать установлению истины по уголовному судопроизводству. Равнозначно опасными являются и факты мести со стороны членов организованных преступных групп и сообществ в отношении указанных лиц за дачу ими правдивых показаний или добросовестное исполнение служебного долга. Совершение подобных противоправных деяний возможно на любой из стадий расследования, производства дознания, в процессе рассмотрения их в судебных инстанциях, а так же в постсудебное время, включая этап отбывания наказания в местах лишения свободы. Актуальность особенностей и специфики криминальной деятельности ОГ и ПС (ПО) подробно задекларированы в международных законодательных актах, например, - в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г. Сферой ее применения является предупреждение, расследование и уголовное преследование в связи с транснациональным характером преступления и совершением его при участии организованной преступной группы (п. "b" ч. 1 ст. 3). Для выполнения этих целей преступление может носить транснациональный характер, если: оно совершено в более чем одном государстве; совершено в одном государстве, но существенная часть его подготовки, планирования, руководства или контроля имеет место в другом государстве; совершено в одном государстве, но при участии организованной преступной группы, которая осуществляет преступную деятельность в более чем одном государстве; или оно совершено в одном государстве, но его существенные последствия имеют место в другом государстве (п.п. "а", "b", "с", "d" ч. 2 ст. 3). Криминализация участия в организованной преступной группе предусмотрена частью 1 статьи 5 Конвенции. В ней, закреплено, что каждое государство-участник принимает такие законодательные и другие меры, какие могут потребоваться, с тем чтобы признать в качестве уголовно наказуемых умышленные деяния. Среди них: сговор с одним или несколькими лицами относительно совершения серьезного преступления, преследующего цель, прямо или косвенно связанную с получением финансовой или иной материальной выгоды (причем, если это предусмотрено внутренним законодательством); фактическое совершение одним из участников сговора какого-либо действия для реализации этого сговора или причастность организованной преступной группы (п. a "i"); совершение деяния какого-либо лица, которое с осознанием либо цели и общей преступной деятельности организованной преступной группы, либо ее намерения совершить соответствующие преступления принимает активное участие в: преступной деятельности организованной преступной группы; других видах деятельности организованной преступной группы с осознанием того, что его участие будет содействовать достижению вышеуказанной преступной цели (п. a "ii"); а так же - организацию, руководство, пособничество, подстрекательство, содействие или дачу советов в отношении серьезного преступления, совершенного при участии организованной преступной группы. Государства-участники, внутреннее законодательство которых в качестве элемента составов преступлений, признанных таковыми в соответствии с пунктом 1 "a"i" настоящей статьи, предусматривает причастность организованной преступной группы, обеспечивают, чтобы их внутреннее законодательство относило к числу серьезных преступлений все преступления, совершаемые при участии организованных преступных групп (часть 3 рассматриваемой статьи). Конвенцией предусмотрены и специальные методы расследования (ч. 1 ст. 20). Кроме этого, Конвенция (ст. 26) стимулирует каждое государство-участника принимать надлежащие меры для того, чтобы поощрять лиц, которые участвуют или участвовали в организованных преступных группах, к: * предоставлению информации, полезной для компетентных органов, в целях расследования и доказывания в связи с такими вопросами, как: идентификационные данные, характер, членский состав, структура, местонахождение или деятельность организованных преступных групп (п. "a" i"; связи, в том числе международные связи, с другими организованными преступными группами (п. "a" ii"; преступления, которые совершили или могут совершить организованные преступные группы (п. "a" iii"; * предоставлению фактической, конкретной помощи компетентным органам, которая может способствовать лишению организованных преступных групп их ресурсов или доходов от преступлений (ч. 1 п. "b"). Каждое государство-участник рассматривает вопрос о том, чтобы предусмотреть возможность предоставления иммунитета от уголовного преследования лицу, которое существенным образом сотрудничает в расследовании или уголовном преследовании в связи с каким-либо преступлением, охватываемым настоящей Конвенцией (ч. ч. 2, 3 ст. 26). Международным документом предусмотрены: * разработка и оценка эффективности национальных проектов, а также необходимость выявления и внедрения оптимальных видов практики и политики, направленных на предупреждение транснациональной организованной преступности (ч. 1 ст. 31); * стремление периодически проводить оценку существующих правовых документов по соответствующим вопросам с целью выявления их уязвимости с точки зрения злоупотреблений со стороны организованных преступных групп (ч. 4 ст. 31); * стремление содействовать углублению понимания обществом факта существования, причин и опасного характера транснациональной организованной преступности, а также создаваемых ею угроз (соответствующая информация включает сведения о мерах по содействию участию населения в предупреждении такой преступности и борьбе с ней и может распространяться в надлежащих случаях через средства массовой информации (ч. 5 ст. 31)); * сотрудничество Государств-участников друг с другом и с соответствующими международными и региональными организациями в разработке и содействии осуществлению указанных мер (участие в международных проектах, направленных на предупреждение транснациональной организованной преступности, например путем улучшения условий, которые определяют уязвимость групп населения, находящихся в неблагоприятном социальном положении, с точки зрения деятельности транснациональных организованных преступных групп) (ч. 7 ст. 31). В Российской Федерации в целом проблема противоправного воздействия на свидетелей, потерпевших, судей, прокуроров, следователей, дознавателей, их родственников и близких лиц приобрела особую остроту с начала 90-х годов. Для усиления государственной защиты этих лиц был принят ряд специальных правовых норм (1). Одним из первых законодательных актов, обозначивших необходимость государственной защиты лиц, имеющих непосредственное отношение к судопроизводству, стал Федеральный Закон РФ от 20 апреля 1995 года N 45-ФЗ "О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов". Он предусмотрел государственную защиту (в числе прочих лиц, обозначенных в его наименовании) военнослужащих внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации, принимавших непосредственное участие в пресечении действий вооруженных преступников, незаконных вооруженных формирований и иных организованных преступных групп (п. 6.2 ст. 2). Применение и осуществление таких мер было возложено на командование соответствующей воинской части или начальников соответствующего военного учреждения (ч.3 ст. 12). Однако, их принятие подобных законотворческих нововведений не всегда происходило быстро и слаженно, хотя реальная потребность в законодательной защите граждан - участников уголовного правосудия назрела давно. Так, с начала 90-х годов проект закона о защите интересов свидетелей, потерпевших и иных лиц, способствующих отправлению правосудия, претерпел всевозможные сложности, связанные с его утверждением. В 1997 году уже принятый Государственной Думой Закон "О государственной защите потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству" был одобрен Советом Федерации, но впоследствии отклонен Президентом РФ. И только 20 августа 2004 г. Президентом Российской Федерации был подписан Федеральный Закон М119-ФЗ "О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства" (2). Закон устанавливает систему мер государственной защиты потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства, включающую меры безопасности и меры социальной поддержки указанных лиц, а также определяет основания и порядок их применения. Под государственной защитой потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства (далее - государственная защита) Федеральным Законом понимается осуществление предусмотренных мер безопасности, направленных на защиту их жизни, здоровья и (или) имущества (далее - меры безопасности), а также мер социальной поддержки указанных лиц (далее - меры социальной поддержки) в связи с их участием в уголовном судопроизводстве уполномоченными на то государственными органами (ст. 1 ФЗ от 29 декабря 2004 г. N 199-ФЗ). Государственной защите, в соответствии с ним, подлежат следующие участники уголовного судопроизводства: потерпевший, свидетель, частный обвинитель, подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, их защитники и законные представители, осужденный, оправданный, а также лицо, в отношении которого уголовное дело либо уголовное преследование было прекращено; эксперт, специалист, переводчик, понятой, а также участвующие в уголовном судопроизводстве педагог и психолог, гражданский истец, гражданский ответчик, законные представители, представители потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и частного обвинителя (ч. 1 ст. 2). Нормотворческой новеллой Закона явилось закрепление в части 2 статьи 2 следующих постулатов: меры государственной защиты могут быть также применены до возбуждения уголовного дела в отношении заявителя, очевидца или жертвы преступления либо иных лиц, способствующих предупреждению или раскрытию преступления. Государственной защите подлежат установленные Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации близкие родственники, родственники и близкие лица, противоправное посягательство на которых оказывается в целях воздействия на лиц, указанных в частях 1 и 2 статьи (ч. 3 ст. 2). В рассматриваемом законе дан один из самых значительных перечней лиц, подлежащих государственной защите, существующих в законодательствах различных стран (3). В этом, на наш взгляд, заключается большое нормотворческое преимущество Закона и по отношению к другим нормативным источникам Российской Федерации, призванным обеспечивать безопасность лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве. Осуществление мер безопасности возложено: * в отношении защищаемых лиц по уголовным делам, находящимся в производстве суда или прокуратуры, по решению суда (судьи) или прокурора, - на органы внутренних дел Российской Федерации, органы федеральной службы безопасности, таможенные органы Российской Федерации или органы по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, расположенные по месту нахождения защищаемого лица (ч. 4 ст. 3); * в отношении защищаемых лиц из числа военнослужащих, - на командование соответствующих воинских частей и вышестоящее командование (ч.5 ст. 3); * в отношении защищаемых лиц, содержащихся в следственных изоляторах или находящихся в местах отбывания наказания, - на учреждения и органы уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации (ч. 6 ст. 3). Меры социальной поддержки осуществляют органы, уполномоченные Правительством Российской Федерации (ч. 7 ст. 3). Законодательство Российской Федерации о государственной защите основывается на Конституции Российской Федерации и состоит из настоящего Федерального закона, Уголовного кодекса Российской Федерации, Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации, Федерального закона от 15 июля 1995 года N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", других федеральных законов, иных нормативных правовых актов Российской Федерации, а также международных договоров Российской Федерации (ст. 5 ФЗ). В качестве видов государственной защиты Закон закрепляет следующие меры безопасности: личная охрана, охрана жилища и имущества, выдача специальных средств индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности, обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемом лице, переселение на другое место жительства, замена документов, изменение внешности, изменение места работы (службы) или учебы, временное помещение в безопасное место, применение дополнительных мер безопасности в отношении защищаемого лица, содержащегося под стражей или находящегося в месте отбывания наказания, в том числе перевод из одного места содержания под стражей или отбывания наказания в другое (ч. 1 ст. 6 ФЗ). Однако, предусмотрев значительный спектр мер охраны, Закон не предлагает в качестве исключительных мер таковые, которые были бы направлены на предохранение интересов перечисленной в нем категории лиц, защищаемых от посягательств ОГ и ПС с учетом их повышенной общественной опасности, что, на наш взгляд, является упущением законодателя. Законом не учтены основные требования Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г., не смотря на то, что Россия входит в состав государств - участников данной Конвенции. Преступность, посягающая на лиц, вовлеченных в уголовное судопроизводство, составляет лишь часть общей преступности. В то же время она весьма специфична по своему характеру, субъектам, потерпевшим, преступной мотивации и другим признакам. При определении криминологической характеристики свою задачу мы видим не только в исследовании рассматриваемой разновидности преступности в качестве одного из структурных элементов преступности в целом, но и в исследовании ее как относительно самостоятельного следствия, порожденного совершением преступлений (4). Само понятие преступности на протяжении многих десятилетий было подвергнуто анализу в научных трудах многих авторов. Поэтому подробно в данной работе рассматриваться не будет (5). В теории под правосудием подразумевается: в узком смысле слова, - отправление судом процессуальных обязанностей, возложенных на него законом, в широком, - деятельность всех государственных органов по обнаружению объективной истины и установлению ответственности сторон. Зачастую авторами в научных трудах используется понятие "правосудие" в широком смысле этого слова. В учебной литературе, как правило, под преступлениями против правосудия понимаются умышленные преступные деяния, посягающие на нормальную работу органов правосудия, совершаемые должностными лицами указанных органов или иными лицами, противодействующими этой деятельности (6). По уголовно-правовому признаку преступность, связанная с посягательствами на лиц, вовлеченных в уголовное судопроизводство, складывается из отдельных общественно-опасных актов человеческого поведения, совершенных виновно и запрещенных уголовным законом. Запреты на рассматриваемые преступления предусмотрены, в основном, главой 31 Уголовного кодекса РФ "Преступления против правосудия" (7). Так, указанная глава УК РФ содержит, например, нормы, устанавливающие ответственность за следующие посягательства против интересов правосудия: воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования (ст. 294); посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295); неуважение к суду (ст. 297); клевету в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя (ст. 298); принуждение к даче показаний (ст. 302) и ряд других норм. Общее их количество составляет 23 статьи. Криминологическая характеристика определенного явления (в том числе и преступности против правосудия) может включать в себя не только законодательный анализ, на основе которого определенный акт человеческого поведения криминализируется, а затем по совокупности с аналогичными поведенческими поступками подвергается анализу с применением криминологических и социологических методов, основываясь при этом на накопленном статистическом массиве преступности по его конкретному виду за обусловленный период времени. Она предполагает и формулирование комплекса мер, способствующих предупреждению данного криминального явления. С учетом перечисленных позиций, рассмотрим статистические и социологические выкладки по основным показателям исследуемого нами вида преступности. Так, например, по результатам исследования материалов судебно-следственной практики, проведенного Б.М. Нургалиевым, контент-анализ признаков организованной преступности показал следующие коэффициенты признаков организованной преступности: на первом месте - преступный бизнес (коэффициент 0,93); на втором месте (0,75) - неформальные нормы; на третьем - меры безопасности (0,71) и лишь в последующем, - иерархичность, коррупция, планирование, монополизм и пр. (8). Данные выводы подтверждаются результатами социологического опроса, проведенного авторами. В процессе анкетирования сотрудников правоохранительных органов выяснялся вопрос, - каковы наиболее опасные проявления криминальной деятельности преступных организованных групп государств СНГ на российской территории. В их числе респонденты назвали следующие: 37,6% сотрудников назвали - совершение ряда общеуголовных преступлений; 25,6% - международную криминальную экономическую деятельность; 16,2% - международный терроризм; 12,8% - принятие мер безопасности членов преступных формирований путем противодействия расследованию преступлений и только после них - нарко- и оружейный бизнес (1,7%). В связи с известной направленностью данного исследования, из стопроцентного соотношения рассматриваемых показателей нас, прежде всего, интересуют следующие из них. Около 13 %, опрошенных считают наиболее опасными проявлениями криминальной деятельности преступных группировок государств Содружества, - принятие мер по безопасности членов преступных формирований путем противодействия расследованию преступлений. Указанное мнение свидетельствует о значительной распространенности такого явления. Кроме этого, около 40 % респондентов в качестве наиболее опасного проявления криминальной деятельности преступных группировок выделили, - совершение ряда общеуголовных преступлений. Данный показатель рассматривается нами в качестве значимого по тем основаниям, что на практике, судебными и следственными органами не всегда правильно оценивается юридическая квалификация насильственному деянию. Нередко не учитываются мотивы его совершения, которые проистекают зачастую из-за мести за оказание помощи правосудию либо в качестве устрашения в случае готовности оказать такую помощь. Поэтому, процентное соотношение о воздействии на лиц, содействующих правосудию, реально составляет уровень, значительно выше обозначенного сотрудниками. Однако, точные данные по поводу юридической ошибочной квалификации отсутствуют, посему привести на этот счет верную статистическую погрешность не представляется возможным. Обобщив немногочисленные статистические данные, опубликованные за последние годы ГИЦ МВД России и рядом авторов в результате проведенных ими исследований, получаем следующие аспекты криминологической характеристики, позволяющей констатировать показатели о состоянии, уровне, динамике преступлений против правосудия а так же лицах, их совершивших. Количество посягательств на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295 УК) исчисляется единицами: 2000 - 6 (3 лица); 2001 - 8 (5 лиц); 2002 - 3 (3 лица); 2003 - 5 (3 лица); 2004 - 4 (выявлено 5 лиц). Значительно большее количество зафиксировано случаев угроз и иных насильственных действий в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования (ст. 296 УК РФ). При этом число выявленных лиц также зачастую несопоставимо с их общим количеством: 2000 - 89 (выявлено 89 лиц); 2001 - 80 (49); 2002 - 77 (47); 2003 - 82 (42); 2004 - 77 (61). Подобная ситуация сложилась по результатам зарегистрированных в 2000 - 2004 г.г. иных исследуемых преступлений. Так, за ежегодный период 2000 - 2004 г.г. последовательно зарегистрированы факты: * неуважения к суду (ст. 297 УК РФ) - 66 преступлений (44 выявленных лиц); 60(44); 73 (54); 101 (73); 153 (99); * клеветы в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя (ст. 298 УК РФ) - 66 (48); 66(47); 72 (25); 67 (41); 72 (40) (соответственно по обозначенным годам); * привлечения заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299 УК РФ) - 6 (4); 10 (5); 3 (1); 6 (0); 4 (1); * незаконного задержания, заключение под стражу или содержания под стражей (ст. 301 УК РФ) - 55 (19); 62 (28); 41 (17); 30 (7); 25 (6); * вынесения заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта (ст. 305 УК РФ) - 6 (4); 9(0); 164 (4); 2 (3); 20 (2). Данные о числе преступлений, предусмотренных ст. 302 УК "Принуждение к даче показаний", таковы: в 2000 году-12 (6); в 2001 г. - 19 (3); в 2002 г. - 18 (4); в 2003 г - 2 (0); в 2004 г. - 4 (0). Судя по данным статистики, за последние годы противоправных принуждений к даче показаний совершалось все меньше и меньше, пока они почти полностью не были искоренены (9). Хотя фактическое положение дел на практике свидетельствует об обратном. Что касается фактов подкупа к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо неправильному переводу (ст. 309 УК РФ), то официальной статистикой зафиксировано на порядок выше их общее количество, особенно по отношению к другим исследуемым посягательствам. В 2000 г. было зарегистрировано 278 преступлений (88 выявленных лиц); в 2001 г. соответственно - 297 (103); в 2002 г. - 300 (105); в 2003 г. - 349 (109); в 2004 г. - 442 (133), что составило прирост количества рассматриваемых преступлений за этот год (+ 26,3%). Динамика общего количества преступлений, представляющих предмет исследования, относительно постоянна и выглядит следующим образом: в 2000 г. зарегистрировано 584, преступления, в 2001 г. - 611, в 2002 г. - 751 и в 2004 г. - 634. Относительно иных преступлений, можно отметить, что их динамика не выражается в каких-либо резких скачках, изменениях либо тенденциях к снижению и увеличению. В структуре исследуемой преступности явно доминируют преступления, предусмотренные ст. 309 УК. По сведениям 2004 года, они составляли 55,4% от общего количества преступлений. В процентном выражении показатели иных преступлений выглядят следующим образом: ст. 297 УК - 19,2%, ст. 296 УК - 9,6%, ст. 298 УК - 8,7%, ст. 301 УК - 3,2%, ст. 305 УК - 2,5%, ст. 295 УК - 0,5%, ст. 302 УК - 0,5% и ст. 299 УК - 0,4%. Приведенные данные свидетельствуют о том, что в наибольшей степени подвергаются опасности, в связи с осуществлением уголовного судопроизводства, свидетели и потерпевшие. Данные некоторых авторов, изучающих настоящую проблему, подтверждают факты беззащитности этих процессуальных лиц перед противоправными организованными и частными посягательствами (10). Так, например, одним из выводов исследования, проведенного Бобраковым И. А., явился следующий: свидетели и потерпевшие наиболее подвержены насильственным посягательствам. Это обстоятельство отметили 99,2% опрошенных им сотрудников оперативных служб МВД, 98,7% дознавателей и следователей, 84,6% судей (11). Официальной статистикой так же подтверждается мнение практических сотрудников. Например, зарегистрированные в 2004 году преступления, предусмотренные ст. 296 и ст. 309 УК РФ (являющиеся сопоставимыми по своей общественной опасности), соотносятся как 1 к 5,8. В общей массе регистрируемых преступлений число преступлений против правосудия составляет незначительный процент. Среди них еще меньше преступлений, посягающих на личность, вовлеченную в уголовное судопроизводство. В 2000 году зарегистрировано 6817 преступлений против правосудия (из них исследуемые преступления составили 8,6%), в 2001 году - 7034 (8,7%), в 2003 году - 6805 (9,3%), в 2004 году - 8284 (9,5%) (12). За первое полугодие 2005 г. общее количество зарегистрированных преступлений составило - 1 643 514. Темпы прироста к аналогичному периоду прошлого года (АППГ) - 15,1 %, удельный вес - 100 %. Из их числа было совершено преступлений против правосудия (гл. 31 УК РФ) - 5 338. Темпы прироста таких преступлений к АППГ составили - 36, 4 %, удельный вес - 0,3% (13). Из статистических сведений о преступлениях, совершенных участниками организованных групп (ОГ) или преступных сообществ (ПС, преступных организаций (ПО)) за первое полугодие 2005 г., известно, что количество преступлений, уголовные дела и материалы о которых окончены расследованием либо разрешены в отчетном периоде составило - 23 231. В том числе: * из числа зарегистрированных в отчетном периоде - 16356; * совершенных в составе ОГ или ПС (ПО) - 19 787; * направленных в суд в порядке ст. 222 УПК РФ - 22 582; из них: - совершенных в составе ОГ или ПС (ПО) - 1930014. Иные данные, касающиеся характеристики посягательств, совершенных в составе организованных групп и преступных сообществ на участников правосудия, в официальных статистических и опубликованных источниках отсутствуют. Как показало интервьюирование практических сотрудников ДБОПиТ МВД России, ими статистика, имеющая отношение к безопасности лиц, содействующих отправлению правосудия, не учитывается. Однако, рост преступного насилия, профессионализация преступности, обновление форм деятельности организованных групп (ПС (ПО)), давление "маргинальной среды" при совершении преступлений, связанных с массовыми беспорядками, национальными конфликтами и другими насильственными и ненасильственными преступлениями, актуализирует необходимость всесторонней охраны процессуального иммунитета участников правосудия. Заслуженный ученый - правовед И.И. Карпец, исследуя данную проблему, высказывал следующую точку зрения: "В процессуальной науке очень много, например, говорится о защите прав обвиняемых. Нужно? Бесспорно. Но потерпевший у нас вообще не защищен и социально и в правовом плане. А именно он - центральная фигура, ради которой и существует уголовная юстиция, его прежде всего она призвана защищать. В условиях же деятельной организованной преступности потерпевших уже не десятки и сотни, а даже тысячи, как показывают дела, расследующихся в ряде республик и областей. Почему - то мы легко становимся гуманистами, когда речь идет об обвиняемом (вероятно, это своего рода "комплекс 1937"), но нашей гуманности как раз и не хватает в том случае, когда она необходима прежде всего" (15). С момента данного высказывания законодательство претерпело ряд дополнений и изменений в отношении потерпевшего, свидетеля и иных лиц, содействующих судопроизводству. Так, к примеру, УК РСФСР 1960 года в 1990 году содержал в главе 8 "Преступления против правосудия" 22 статьи. УК РФ, введенный в действие с 1997 г., содержит в аналогичной главе (под номером 31) уже 23 статьи, которые несколько изменены и в смысловом плане. Значительное дополнение по нормам, относящимся к безопасности участников правосудия, произошло и в УПК РФ. Однако, защищаемая категория лиц не стала чувствовать себя безопаснее. Напротив, социологический опрос сотрудников правоохранительных органов, проведенный автором, отразил следующие проблемы в сложившемся диапазоне данной сферы. Исследуя рассматриваемый исторический период, на наш взгляд, было бы уместным привести результаты нашего социологического исследования, проведенного в 1992 году. Число респондентов - 181. Их состав - работники органов дознания (ОУР, БПСЭ, дознаватели), следствия, прокуратуры и суда (16). Респондентам был поставлен вопрос: "По какой доле возбужденных уголовных дел в республике, по Вашему мнению, имеются факты антиобщественного воздействия на потерпевших и свидетелей?". В 2005 г. анкетирование было повторено по тому же стереотипу вопросов анкеты и из всего массива для сравнительного анализа было отобрано равнозначное количество респондентов. Ответы на данный вопрос сопоставлены в приведенной таблице (см. табл. 1). Таким образом, если в 1992 г. почти четверть опрошенных респондентов утверждали, что факты противоправного воздействия на свидетелей или потерпевших имели место по каждому второму уголовному делу, то по истечению более чем десятилетия (в 2005 г.), уже около половины всех опрошенных сотрудников правоохранительных органов были убеждены в наличии фактов противоправного воздействия на процессуальных лиц по каждому уголовному делу. Несколько меньшее количество респондентов полагают, что подобное воздействие осуществляется по каждому второму уголовному делу. Суммируя положительные ответы о воздействии на защищаемых лиц, можно сделать вывод, что в последние годы противоправное воздействие на свидетелей или потерпевших имеют место по каждому, либо по каждому второму уголовному делу (92% по совокупности опрошенных респондентов). Большую связь с рассматриваемой проблемой имеет тот факт, что только "в Москве в последнее время разоблачены десятки преступных групп, и более половины из них так или иначе пытались воздействовать на потерпевших и свидетелей с помощью угроз и запугивания. И нередко преступникам удается добиться своего, и свидетели изменяют свои показания или отказываются от них. Между тем, в определенной категории уголовных дел многое зависит именно от показаний очевидцев, и если они отказываются помочь следствию или вообще "таинственно" исчезают (случается и такое), преступники уходят от ответственности и продолжают свою неправую деятельность" (17). В усилении процессуальной защищенности нуждается сегодня и свидетель. Во-первых, необходимо обеспечить свидетельский иммунитет при допросе по делам близких родственников; во-вторых, в условиях роста организованной преступности и усиления зависимости показаний свидетеля от боязни расправы с ним актуализируется проблема сохранения тайны свидетельских показаний (18). Конечно, в такой уголовно-правовой охране нуждаются не только все свидетели и потерпевшие по указанной категории дел (их родные и близкие), но и люди, непосредственно участвующие в реализации правоохранительных и правосудных функций в силу своего служебного и должностного положения (их родные и близкие). В настоящее время бороться с организованной преступностью можно, используя только комплексные меры, охватывающие все сферы деятельности человека и общества в целом. Неоценимую роль в такой борьбе могут сыграть принудительные уголовные, процессуальные, и иные меры, применяемые к деликвентной категории граждан в целях предупреждения преступных посягательств на свидетеля и потерпевшего. Уголовное законодательство призвано сыграть наиважнейшую роль в осуществлении данного направления. Однако, использование понятия организованной преступности на практике вызывает определенные трудности. Это понятие напрямую соотносится с проблемами нормативного, теоретического и практического характера. Оно неразрывно связано с такими понятиями, как "соучастие", "организованная группа" и "преступное сообщество". Так, в статье 35 УК РФ указаны четыре формы соучастия, две из которых представляют наибольшую опасность: организованная группа (часть 3) и преступное сообщество (часть 4). В российском законодательстве определен следующий основной понятийный аппарат, касающийся преступной деятельности организованных групп и сообществ: * организованная преступность - создание и функционирование ОПГ, их преступная деятельность; * преступная деятельность - система деяний с заранее обдуманным умыслом по приготовлению, покушению, совершению одного или более преступлений, предусмотренных статьями УК РФ, а также по легализации и приумножению преступных доходов; * организованная группа - устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений; * преступная организация - объединение лиц или организованных групп для совместной деятельности с распределением между участниками функций; * преступное сообщество - объединение организаторов, руководителей или других участников преступных организаций или организованных групп для совместной разработки и реализации мер по координации, поддержанию и развитию преступной деятельности, либо созданию благоприятных условий для преступной деятельности, а также по организации совершения преступлений (19). В соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Понятие преступного сообщества (преступной организации) раскрыто в ч. 4 ст. 35 УК РФ. Преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено сплоченной организованной группой (организацией), созданной для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединением организованных групп, созданным в тех же целях. Ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации), руководство им или участие в нем предусматривает ст. 210 УК РФ. Большинство авторов склонны считать, что такого рода объединению свойственна иерархическая структура (20). Если мы обратимся к исследуемой нами категории посягательств, закрепленной преимущественно в главе 31 УК РФ "Преступления против правосудия", то обращает на себя внимание тот факт, что глава содержит две статьи, в которых квалифицирующим признаком противоправных деяний является "совершенные организованной группой". Это статья 309 УК РФ "Подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу" и статья 313 УК РФ "Побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи". Совершение подкупа и принуждения рассматриваемой категории лиц организованной группой влечет наказание в виде лишения свободы на срок от трех до семи лет (ч.4 ст. 309 УК РФ). В соответствие со статьей 313 УК РФ, участники организованной группы несут ответственность по двум частям. Часть 2 статьи 313 УК РФ, определяющая ответственность за организацию организованной группой побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, совершенного лицом, отбывающим наказание или находящимся в предварительном заключении, предусмотрела наказание за указанное преступление в виде лишением свободы на срок до пяти лет. Часть 3 рассматриваемой статьи, устанавливающая ответственность за организацию организованной группой такого побега, с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, а равно с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, определила наказание в виде лишения свободы на срок до восьми лет. Как видно из приведенных уголовно-правовых норм, санкции за преступные деяния членов организованных групп против правосудия, при всей его повышенной общественной опасности не представляются значительными. Кроме этого, количество норм, обеспечивающее безопасность уголовного судопроизводства по УК РФ, является минимальным (в двух статьях УК их всего семь). Поэтому, как нам думается, государством в лице защищаемых уголовно-процессуальных и должностных лиц "пожинаются результаты халатного отношения к правосудию в целом" со стороны подозреваемых, выражающегося в виде всевозможного давления на лиц, способствующих либо касающихся каким бы то ни было образом возможности его осуществления. В связи с изложенными пробелами в уголовном законодательстве, предлагается увеличить количество норм с квалифицирующим признаком "совершенные организованной группой" в статьях главы 31, определяющей посягательства против правосудия. Еще одним весомым средством противодействия посягательствам на участников правосудия со стороны организованных преступных формирований является уголовно-процессуальное законодательство. Подробно на его анализе мы останавливаться не будем, так как это выходит за рамки нашего исследования, Отметим только один из наиболее существенных, на наш взгляд, аспектов. Меры безопасности участников уголовного судопроизводства предусмотрены в новом УПК РФ, например, положениями: части 3 статьи 11; части 9 статьи 166; части 2 статьи 186; части 8 статьи 193; пунктом 4 части 2 статьи 241 и частью 5 статьи 278, а также др. нормами. Однако, ни одна из норм, предусматривающих меры безопасности для указанной категории лиц, не учла повышенной общественной опасности посягательств со стороны организованных преступных формирований и не предусмотрела соответствующих адекватных мер процессуальной предосторожности в реализации мер государственной защиты. Отмечая актуальность проблемы обеспечения защиты участников уголовного судопроизводства от посягательств организованных групп и преступных сообществ (организаций), следует сделать акцент на том, что они не ограничиваются только зависимостью от действующего законодательства, а весьма более сложны, комплексны и многогранны. В их числе выделим лишь основные. В первую очередь, как уже отмечалось, наибольшее предупредительное, с точки зрения криминологии, значение имеет определение объективной картины состояния посягательств со стороны организованных преступных групп и сообществ (организаций) на участников отправления правосудия. В настоящее время, как показывает анализ различного рода источников о нем, точная и детальная статистическая информация о преступлениях подобного рода практически отсутствует. При этом является очевидным, что их латентность чрезвычайно велика. Данное суждение подтверждается, в первую очередь, результатами рассмотрения уголовных дел в судах. В последние годы наметилась тенденция существенного роста уголовных дел, по которым судом вынесены оправдательные приговоры. С отмечающимся ежегодным ростом преступности в стране постоянно возрастает процент виктимности населения и виктимизация общества увеличивается до пределов нерегулируемого явления. Колоссальное множество людей становятся жертвами совершаемых преступлений. Если в 1997 г., только по данным официальной статистики, потерпевшими от преступлений стали 1 452 748 человек, то в 2004 г. их было уже 2222201 человек (21). Кроме того, статистикой не учитывается большое число жертв от латентных преступлений. В отношении многих граждан, являющихся носителями потенциальной личностной уязвимости (виктимности), в любое время может быть совершено преступление (22). Исследования показывают (23), что уровень виктимизации российского общества на порядок выше, чем в европейских странах. Кроме этого, следует учитывать, что проблема латентности возникает в самых разнообразных случаях посягательств на участников правосудия. С учетом известных составляющих виктимности преступлений против лиц, содействующих осуществлению правосудия, можно сделать некоторые выводы о причинах высокого уровня латентности преступных посягательств, ориентированных, в частности, - на свидетеля и потерпевшего. На наш взгляд, свидетели и потерпевшие не желают обращаться в правоохранительные органы по фактам преступного воздействия на них по следующим причинам: из-за уместного в данной ситуации страха за себя либо своих близких и опасения мести; исходя из предположения, что правоохранительные органы не способны оказать никакую помощь; с учетом знакомства с угрожающим лицом и ложного чувства товарищества или в надежде самостоятельно "разобраться" в происшедшем; из-за нежелания тратить время, усилия, нервы для рассмотрения таких фактов правоохранительными органами (24). Как нам думается, в целях предупреждения первых двух мотивов поведенческого стереотипа указанной категории лиц, необходимо принимать меры как общепрофилактической, так и индивидуальной правовой пропаганды. Для этого, с момента первой встречи сотрудника правоохранительного (судебного, уголовно-исполнительного) органа с профилактируемым и защищаемым лицом, потребуется проведение индивидуальных бесед с процессуальными (и иными) лицами, в процессе которых сотрудник должен привести убедительные доводы о необходимости сообщать правоохранительным органам о преступном воздействии, в случае его возникновения. Разъяснять и комментировать действующее уголовное и уголовно-процессуальное законодательство, обеспечивающее безопасность участников уголовного и судопроизводства. Предлагаемая мера проистекает из необходимости предотвращения фактов воздействия, которые могут стать известными как на любой процессуальной стадии уголовного дела, так и после его рассмотрения. Ее реализация не потребует финансовых затрат и способна значительно сократить латентность преступных посягательств на участников уголовного и судебного производства при условии должного оперативного реагирования на факты преступного воздействия со стороны сотрудников правоохранительной системы. В то же время, предложенные мероприятия могут иметь определенную ограниченную эффективность по следующим основаниям. Во-первых, потому, что свидетели и потерпевшие по уголовному делу не все либо не всегда известны (в силу латентности определенного вида преступности, или отсутствия возможности установления их всех в процессе расследования оперативно-следственными мероприятиями, а так же др. причинам). Во-вторых, они неприменимы к тем лицам, которые осознают, что занимаются противоправным промыслом либо сами регулярно совершают преступления, но смиряются с преступными посягательствами, осуществляемыми на них со стороны других преступников, так как обращаться в правоохранительные органы им невыгодно. К ним относятся, например, - проститутки, которые, занимаясь "древним ремеслом", напрямую зависят от сутенеров, предопределивших их к данному "промыслу", платят регулярные налоги "рекетирам" и подвергаются постоянному психологическому, а иногда и физическому воздействию со стороны последних, но в силу своей материальной зависимости от указанных лиц, - не желают обращаться в правоохранительные органы. Анализ отдельных материалов такого рода уголовных дел, а так же публикаций в СМИ, позволяет говорить как об одной из ключевых причин вынесения оправдательных приговоров, - отказе потерпевших и свидетелей от ранее данных на предварительном следствии показаний. При этом новые показания, даваемые в ходе судебного следствия, оказываются весьма выгодными для стороны защиты и даются по рекомендации последней. Такого рода обстоятельства дают основания для вывода о том, что после окончания предварительного расследования, когда уголовное дело направлено в суд и проходит там длительную процедуру назначения к судебному разбирательству, члены организованных преступных формирований времени "даром не теряют". Подтверждением криминальной активности лиц, посягающих на участников судопроизводства, служит не только практика, но и статистика, которая показывает, что к посягательствам на участников уголовного судопроизводства более склонны молодые люди (25), что может быть объяснено общим снижением возрастного уровня активной криминогенности граждан, а также присущей молодежи особой активности, агрессивности в поведении, импульсивности в действиях и непродуманности принимаемых решений. Об этом свидетельствуют и данные по иным категориям преступников, особенно при организованном характере совершения преступлений. Так, по исследованиям ТВ. Пинкевич и А.И. Эльканова, в общей массе экономических преступников лица в возрасте от 22 до 24 лет составляют 5,8%, от 25 до 30 лет - 22,8%, тогда как среди участников экономической организованной преступности пропорции несколько иные. Первая из указанных категорий здесь составляет 16,8%, а вторая - 28,6% (26). Кроме этого, пользуясь большой служебной загруженностью практических работников, когда нередко следователи и оперативные работники, участвовавшие в раскрытии определенного преступления, переключаются на вновь возбужденные уголовные дела, находящиеся в их производстве, организованные преступные структуры предпринимают наступательные противоправные меры воздействия на участников уголовного судопроизводства. В ход идут подкуп, угрозы, клевета, а, чаще, - откровенное физическое насилие. Вместе с тем подобные меры могут быть направлены не только в отношении самих участников уголовного судопроизводства и лиц, его осуществляющих, но и в отношении их близких и дальних родственников или других близких людей. Следует так же иметь ввиду, что характер угроз может быть весьма разнообразен и непредсказуем. Он может выражаться не только в непосредственно высказанной угрозе причинения вреда здоровью, имуществу и другой форме. Гораздо сложнее квалифицировать в качестве угрозы, высказанную заинтересованным лицом (например, - членом организованной преступной группы, лицами из окружения обвиняемого или подсудимого, либо его преступных связей и т.д.) осведомленность об обстоятельствах, связанных с обеспечением безопасности близких лиц для участника судопроизводства (потерпевшего, свидетеля и др.), например, детей. В таких случаях, до сведения человека, на которого оказывается психологическое давление, преступники доводят ставшую им известной информацию о том, в какой школе обучается его ребенок, каким маршрутом, в какое время он направляется на учебу и следует обратно домой и т.д. При этом откровенная угроза в общепринятой ее форме может быть не высказана. Хотя, любому человеку в данном случае становится понятным, что преступники обладают информацией о его частной жизни или подробностях о его близких не случайно. Совершенно очевидным является тот факт, что последние реализовали ранее поставленную задачу - узнать важные для обеспечения безопасности лица, связанного с уголовным процессом (его близких), сведения, в целях использовать их в своих противоправных интересах. Результатом доведения до "воздействуемого" лица конфиденциальной информации о нем может быть внушение ему необходимой для преступников уступчивости, сговорчивости, и в конечном итоге, готовности дать те показания, которые позволят подозреваемому (подсудимому) избежать уголовной ответственности. С учетом изложенных проблем, на наш взгляд, было бы целесообразным для реализации целей полного и объективного криминологического анализа состояния преступлений рассматриваемой направленности ввести в статистических формах отчетности N 1 и N 2 отдельные показатели, характеризующие наиболее важные обстоятельства совершения преступлений против участников уголовного судопроизводства (например, - по ст. 309 УК РФ). В частности, было бы желательным отражать в таких статистических показателях количество и виды данного рода преступных посягательств против участников уголовного судопроизводства, место, время, обстановку, способы и другие обстоятельства совершения подобных посягательств, а так же основные черты и признаки, характеризующие лиц, их совершивших. Следующей серьезнейшей проблемой, препятствующей эффективной защите участников уголовного судопроизводства от участников ОПГ и ОПС (ПО) в Российской Федерации является, как нам думается, отсутствие реального финансового обеспечения этой деятельности. Опыт защиты свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства в зарубежных странах (США, Италия, Франция и др.) показывает, что высокая эффективность данной работы обеспечивается за счет концентрации усилий государства по данному направлению деятельности в рамках специально принятых государственных программ. Эти программы обеспечиваются надлежащим финансированием всех расходов, связанных с организацией постоянной физической защиты охраняемых лиц, сменой ими места жительства (вплоть до смены гражданства и выезда для постоянного проживания в другие страны), изменения внешности и т.д. Опыт решения данной проблемы в зарубежных странах свидетельствует о том, что нет препятствий для его использования в Российской Федерации. Весомым вкладом в предупреждение подобных посягательств может стать сравнительное правоведение. По этому поводу известный ученый в области уголовного права, - П.Ф. Гришанин подчеркивал, что "одним из методов подготовки научно обоснованных проектов законов является сравнительное правоведение. Он дает возможность использовать положительный и учесть отрицательный опыт других государств" (27). Возможность применять зарубежный опыт нормотворческой деятельности различных государств признавалась в нашей юридической литературе и в прошлом (28). Как нам думается, особенно важно использовать ее и сейчас, только с учетом возможного применения к нашему обществу (29). *** (1) См. подробнее: А. Антошина Обеспечение безопасности участников уголовного процесса: становление правового института. "Российская юстиция" N 8. 2002. (2) Принят Государственной Думой 31 июля 2004 г. и одобрен Советом Федерации 8 августа 2004 г. Закон вступил в силу с 1 января 2005 г. и в настоящее время действует в редакции Федерального закона от 29 декабря 2004 г. (N 199-ФЗ). (3) К.О. Ромодановский. Сравнительный анализ законодательств различных стран в области государственной защиты потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства. / Российский следователь. N10. 2005. И Г "Юрист". С. 44. (4) Бобраков И.А. Охрана участников уголовного судопроизводства: криминологические и уголовно-правовые аспекты. Монография. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 2005. С. 64. (5) См. подробнее: Савюк Л.К., Вицин С.Е. Преступность и ее основные характеристики. Учебник. Криминология и профилактика преступлений. Под ред. А.И. Алексеева. - М., 1989; Жалинский А.Э., Миньковский Г.М. Научные организации уголовно-правовой борьбы с преступностью в условиях перестройки и ускорения развития общества. - М., 1983.; Гришанин П.Ф. Уголовно-правовая борьба с преступностью как направление советской уголовной политики. Лекция. - М.: Академия МВД СССР, 1989; Бородин С. В. Борьба с преступностью: теоретическая модель комплексной программы. - М., 1990; Сахаров А.Б., Саркисов Г.С. Проблема преступности в современных условиях. - Ереван: Айастан, 1991; Миньковский Г.М. О предмете и задачах уголовной политики. Тр. Ак. МВД СССР; Уголовная политики Советского государства в свете решений XXVI съезда КПСС. - М., 1982; Карпец И.И. Современные проблемы уголовного права и криминологии. - М., 1976; Гальперин И.М. Уголовная политика и уголовное законодательство. В кн.: Основные направления борьбы с преступностью. - М., 1975; Карпец И.И. Правовая наука и практика борьбы с преступностью: перспективы укрепления взаимодействия // Сов. гос. и право. 1985, N12. С. 3-10; Бородин С.В. Преступность и возможность ее предупреждения. // Нар. депутат, 1991, N6. С. 71-75; Жалинский А.Э. Борьба с преступностью и некоторые вопросы криминологического информирования. Конкретные криминологические исследования в условиях района крупного промышленного центра. Омск, 1974. С. 81-91; Побегайло Э.Ф., Ревин В.П. Уголовно-правовые средства предупреждения тяжких преступлений против личности. Учебное пособие. Ак. МВД СССР. М., 1989; Кудрявцев В.Н. Преступность и нравы переходного общества. - М.,2002. (6) См.: Уголовное право. Особенная часть. Курс уголовного права. Том 5. / Под ред. Г.И. Борзенкова и B.C. Комиссарова. - М.: "Зерцало-М", 2002. С. 145. (7) Бобраков И.А., там же, С. 65. (8) Нургалиев Б.М. Основные признаки, определяющие организованную преступность // Российский следователь. N 10. 2002. С. 30-32. (9) Бобраков И.А. Там же. С. 71. (10) См.: Бобраков И.А. Воздействие преступников на свидетелей и потерпевших. Методы его преодоления. - Курск, 2000; Брусницин Л.В. Обеспечение безопасности лиц, содействующих уголовному правосудию: российский, зарубежный и международный опыт XX века (процессуальное исследование). М.: Юрлитин-форм, 2001; Зайцев О. А. Государственная защита участников процесса. М.: Экзамен, 2001, и др. (11) Бобраков И.А. Охрана участников уголовного судопроизводства: криминологические и уголовно-правовые аспекты. Монография. М.: ЮНИТИ-ДАНА, Закон и право, 20005, С. 73. (12) Бобраков И.А. Там же. С. 70. (13) Экспресс - информация за 1 полугодие 2005 г. о зарегистрированных, раскрытых и нераскрытых преступлениях. Форма 1 (450). ГИЦ МВД России. М., 2005. С. 2. (14) Сводный отчет по России. Форма 1 - ОП. Сведения за 1 полугодие о результатах деятельности ОВД по борьбе с организованной преступностью. ГИЦ МВД России. М., 2005. С.2. (15) Карпец И.И. Советское государство и право. 1989. N 6. С. 51. (16) Подробно результаты данного социологического исследования отражены автором в рукописи: Минеева Г. П. Уголовно-правовая охрана свидетеля и потерпевшего. Дисс. на соиск. уч. ст. к .ю.н., Академия МВД РФ, М. 1993. (17) Савченко С. Тюрьма для свидетеля? - Газета "Неделя", N 46/1598 от 12-18 ноября 1990 г. (18) Дюрягин И.Я. Об усилении процессуальной защищенности в уголовном судопроизводстве. Сб.: Укрепление защищенности и борьба с преступностью в условиях формирования правового государства. Институт гос. и права АН СССР. - М., 1990. С. 149. (19) Основы борьбы с организованной преступностью. Проект Закона "О борьбе с коррупцией". Государственная Дума, 22 ноября 1995 г., с . 135, 142-143. (20) См., например: Л.Д. Гаухман, С.В. Максимов. Уголовная ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации). Комментарий. М. Учебно-консультационный центр "ЮрИнфоР", 1997. С. 4; Н.П. Водько. Уголовно-правовая борьба с организованной преступностью. Научно-практическое пособие. М., Юриспруденция. 2000. С. 24; Основы борьбы с организованной преступностью / Под ред B.C. Овчинского, В.Е. Эминова, Н.П. Яблокова. М.: Инфра-М, 1996. С. 259.; О.Д. Жук. Раскрытие и расследование преступлений, совершенных организованными преступными формированиями. - Томск: Изд-во Том. Ун-та, 1998. С. 3. (21) Данные ГИЦ МВД России (статистическая отчетность формы 1-П). (22) Задорожный В.И. Виктимологическая профилактика преступлений: организационно-управленческий и правовой аспекты: Монография. - М.: Академия управления МВД России, 2005. С. 3. (23) См.: Ривман Д.В. Криминальная виктимология: Учеб. для вузов. СПб.: Питер, 2002. С. 5. (24) См. подробнее: Минеева Г. П. Уголовно-правовая охрана свидетеля и потерпевшего. Дисс. на соиск. уч. ст. к.ю.н., Академия МВД РФ, М. 1993. (25) См. подробнее: Характеристика осужденных к лишению свободы. По материалам специальной переписи 1999 г. /Под ред. А.С. Михлина. - М: Юриспруденция, 2001. С. 11. (26) См.: Пинкевич Т.В., Эльканов А.И. Экономическая организованная преступность: криминологический аспект. Монография. - Ставрополь: Ставропольсервиешкола, 2001. - С. 61. (27) Гришанин П.Ф. Использование зарубежного опыта в деле совершенствования уголовного законодательства Российской Федерации. Сб.: Проблемы уголовно-правовой борьбы с преступностью. Труды Академии. Академия МВД РФ. - М., 1992. С. 55. (28) Тилле А.А., Швеков Г.В. сравнительный метод в юридических дисциплинах. - М., 1973; Яковлев A.M. Методология сравнительного правоведения в области уголовного законодательства (проблемы типологии и методики) // Проблемы сравнительного правоведения. - М., 1978. С. 107. (29) См. подробнее: Казакова В.А. Новый закон об обеспечении социальной и правовой защиты свидетелей в ФРГ // Государство и право. 2000. С. 74 - 80.
|