"...И в процессе признался в любви"
Здравствуйте, господа клиенты моей логопедической клиники! Разрешите всех присутствующих поздравить с редчайшей удачей: среди вас сегодня находится уникальный пациент! На тридцати двух полосах мой скальпель (простите, красный карандаш) поставил всего одиннадцать галочек, из которых только одной (!) помечена явная грамматическая ошибка, одной (!!) - явная стилистическая, и девять относятся к огрехам сомнительным или спорным. За полвека моей врачебной (пардон, редакторской) практики это - первый случай, когда расстройство газетной речи столь мало заметно. А такого, чтобы речь была стерильно правильной, в природе не бывает. Так что, нынешний день можно считать едва ли не праздничным: жив, жив еще, оказывается, на печатных полосах наш великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Что в данном случае сыграло решающую роль? Что стало иммунитетом против злобно-бездушных вирусов-киллеров родной речи: канцелярита, желтухи, вестерномании, аббревиатурита, квасного синдрома, наконец, обычной языковой распущенности, бомжовости, неряшества, когда изо рта разит гнилыми зубами? Секрет до смешного прост - это... Но сначала все-таки об ошибках. ЯЗЫК ПОКАЗЫВАЕТ ГАЗЕТА "МОЯ СЕМЬЯ" N21 (МАЙ 2006)
"Она блистала на сцене, предаННа театру была фанатично"...
Правильно - "предаНа". Такое бывает. Сначала, допустим, в голове складывается фраза: "Фанатично преданная театру, она блистала на сцене". Причастие, почти что уже перешедшее в прилагательное, пишется с двумя "н". Но фраза видоизменяется, полная форма причастия-прилагательного становится краткой, где, согласно правилу, должно быть одно "н". Второе, тем не менее, сохраняется. По инерции. Возможны и другие пути к ошибке. Не могу только предположить неграмотности автора. Статья Наталии Старых о жизни и творчестве Анастасии Вертинской написана хорошим языком, тактично, со знанием дела. Упрек я бы сделал редактору, корректору (если он есть) и хозяевам издания (если они ради экономии должность корректора сократили).
"ОКАЗАЛОСЬ, что подготовленная реквизитором краска ОКАЗАЛАСЬ не того состава".
Явный недогляд. Вроде пустяк, а впечатление от маленькой, в три абзаца заметки подпорчено. Неуклюжий повтор слова невольно отвлекает внимание от рассказа про то, как артист Евгений Стычкин, зная, что краска вредная, выливает ее на себя, поскольку так надо по ходу съемки, и после секундного эпизода четыре часа отмывается. Корректор нужен! Он - санитар номера. Вряд ли вы меня похвалите, если я напишу: "Оказалось, что редакция оказалась без корректуры".
Я бы на месте коллег старался избегать не только явных ошибок, но и таких словосочетаний и речевых оборотов, которые грамматически, вроде бы, допустимы, но культуре и вкусу авторов и редакторов чести не делают.
Фразеологизм "акция СТАРТУЕТ!" (и прочие подобные), к большому сожалению, прочно вошел в газетный сленг. Нормальные люди в обычной жизни так никогда не говорят. Оборот стерся, как дверная ручка, которую для красоты покрыли на продажу дешевым лаком. Такова судьба всех вообще слов, слишком часто употребляемых в "образном", переносном смысле. Не подвержены износу только слова в прямом значении ("акция начинается"). Мы это, казалось бы, знаем, да никак впрок не идет фраза из романа Тургенева "Отцы и дети". Какая? Из главы 21-ой. Я ее выделю полужирным шрифтом. "Посмотри, - сказал вдруг Аркадий, - сухой кленовый лист оторвался и падает на землю; его движения совершенно сходны с полетом бабочки. Не странно ли? Самое печальное и мертвое - сходно с самым веселым и живым". - "О, друг мой, Аркадий Николаич! - воскликнул Базаров. - Об одном прошу тебя: не говори красиво". Почему так запомнилось? Да потому, что актуальности не теряет, хотя со дня выхода романа прошло целых 144 года!
"Как только ты находишь БОЛЕЕ-МЕНЕЕ ОПТИМАЛЬНУЮ позу...".
Лучше все-таки "БОЛЕЕ ИЛИ МЕНЕЕ". Хотя словари, кажется, узаконили вариант без "или" как равноправный с привычным, "более-менее" больно режет ухо человеку, воспитанному в лоне классического русского литературного языка. Сложнее с "оптимальной" позой. Оптимальная значит наилучшая, наиболее подходящая в данных условиях. Без вариантов. Остальные позы не оптимальны. Поэтому ничто не может быть оптимальным "более или менее".
"Спустя ПАРУ НЕДЕЛЬ", "ПАРУ ЛЕТ назад".
Эти разговорные обороты речи допустимы, но, строго говоря, неправильны. Слово "пара" может относиться только к парным предметам - пара сапог, пара гнедых. Лучше было бы "спустя недели две", "года два назад".
"ЧЕТВЕРО ЧЕЛОВЕК".
Лучше просто - "четверо", потому что четверо кого-то другого, не "человека", не бывает. Слово "четверо" ("двое", "трое" и т. д.) может относиться только к людям, за исключением случаев, когда хотят кого-то или что-то очеловечить ("двое дельфинов", "трое инопланетян").
"ЖДЕМ АВТОБУС".
Лучше - "ждем автобусА". Замена родительного падежа винительным перестала считаться грубой ошибкой, но все-таки весьма нежелательна, поскольку это - типичный случай упрощения, стандартизации языка. Таких примеров - все больше. То же самое можно сказать о названии одного из изданий компании "Медиа мир", выпускающей "Мою семью". Название, как у известной телепрограммы - "Что хочет женщина". Да не "ЧТО", а "ЧЕГО"! Родительный падеж!
"Он пригласил ее попить ЧАЙ и В ПРОЦЕССЕ признался в любви".
Я уж не говорю, что лучше было бы "попить чаЮ" (снова тот же случай!). Но... "в процессе"!.. Чаепитие, конечно, не соитие, но употребление канцелярского оборота настолько неуклюже, что двусмысленность просто шибает в нос.
Хочу специально подчеркнуть: во всех предыдущих материалах рубрики "Покажите язык" приводились только отдельные типичные примеры ошибок и корявостей - МАЛАЯ ЧАСТЬ их немереной общей массы, наводняющей разбираемый номер газеты. На этот раз я рассмотрел ВСЕ языковые огрехи, которые нашел на тридцати двух полосах 21-го номера "Моей семьи" (не брались во внимание только рекламные публикации, анекдоты и кроссворд). В сравнении с другими эта газета - образец грамотности. Один сучок или задоринка на три полосы - результат, можно сказать, исчезающе малый. Настала пора раскрыть секрет редакции.
Он, как я уже сказал, предельно прост: газета строится, в основном, на переписке с читателем. А читатель (во всяком случае, тот, который не чурается прямого общения с нами) говорит и пишет, оказывается, намного лучше нас. Он может быть не искушен в стилистических тонкостях, но зато и не заражен амбициями. Он общается с нами на СВОЕМ, то есть реальном, практически существующем современном языке российского народа. В языке этом, конечно, немало своих болячек, но он намного жизненнее, естественнее, здоровее нынешней газетной офени, страдающей многими дурными болезнями, отчасти собственными, отчасти привнесенными модой, рынком и бюрократией. Журналистам остается в мешках почты отбирать лучшее и учиться говорить с читателем на его наречии. Послушаем, в каком ключе, каким языком освещается в 21-м номере только одна, главная сегодня для газеты (наверное, и для страны) проблема - демографическая.
Начало на первых полосах мягкое, почти идиллическое:
"Мы приехали в Перемышль. В музей аиста. Страна озабочена демографией, так что у этих птиц теперь много работы...
Из домика вышла маленькая беззубая бабуся, положила локти на плетень и сказала:
- На птичек пожаловали смотреть? А они щас кормятся. Мамаша с папашей весь день носятся, как угорелые.
Мамаша с папашей долго не появлялись. Птенцы расхаживали по гнезду на длинных красных лапах, изредка посматривали на нас. Минут через десять прилетел родитель, сжимая в клюве лягушку. Лягушку съели мгновенно, и аист улетел за следующей порцией.
- От! Прорвы! - с восхищением промолвила бабуся. - В точности, как мои.
- А много своих?
- Не-ет!.. - протянула бабуся. - Всего семь правнуков.
- Аист принес?
- В мое время только аисты приносили. Мужиков война скосила. А сейчас все топчутся по девкам. А девки все равно не носют".
Автор очерка Максим Кунгас хорошо чувствует народную речь: аисты "носют" младенцев - и девки тоже должны "носить" - вынашивать детей. У журналиста острый слух:
"-Мы с братом копались в огороде, головы поднимаем, а птенцы - фьють! - на нашей крыше. I/I глазами лупят, видать, испугались СВОЕШНОЙ смелости".
Подслушанные народные словечки, шуточки, изречения есть почти на каждой полосе. Москвичка Светлана X. пишет: "ЖилиПОПЕРВОСТИ на небольшую зарплату мужа..." "Я нашел свое ЯСНОЕ СОЛНЫШКО, без которого умру!" - восклицает заключенный Дмитрий В. Молодой человек, укравший пивной бокал, который и без того дарили участникам рекламной акции, признается: "Дарят - неинтересно, а СОПРЕШЬ - АДРЕНАЛИН ИГРАЕТ". Читательница Т. со станции Узловая говорит о непутевом муже: "НИ В ЛЮДИ ПУСТИТЬ, НИ ДОМА ОСТАВИТЬ!... СТОРОЖЕМ РАБОТАТЬ - СПАТЬ ОХОТА, ГРУЗЧИКОМ - ТЯЖЕЛО. А СОЖРАТЬ БЫКА ГОТОВ". А Татьяна Борисовна из Свердловской области считает: "ЖИЗНЬ - ЭТО ТО, ЧТО МЫ О НЕЙ ДУМАЕМ". Кажись, не оскудел народ ни словом русским, ни оптимизмом, ни мудростью, ни даже юмором, который особенно трудно сохранить в нелегкие времена! Но вернемся к очерку.
Полосное документальное повествование названо "Сказка о любви". Многозначителен и как-то даже пронзительно точен подзаголовок: "Наши люди остро нуждаются в счастье". Нет ни статистики, ни научных премудростей, ни публицистического пафоса, но есть главное - жизнь. Обыкновенная. Не такая уж плохая. Значительная, серьезная и - добрая. Вот только журналистов в краю аистов не любят:
"Вам веры нет никакой. С такими честными глазами чаще всего врут. А вам, - Леонтий Макарович посмотрел на фотографа, - верить можно, но осторожно. Вы не похожи на журналиста".
В очерке, как и во всем номере газеты, нет даже слова "проблема", нет ни малейшей рисовки ироничной умудренностью, пророческим сарказмом, но чувство озабоченности проникает в сознание глубже и явственнее, чем после чтения иных высокоумных статей о демографии, во множестве появляющихся ныне на страницах газет. Достигается это методом, характером письма, в основе которого - столь часто презираемое массовое сознание, обыденный строй мысли и речи.
Тема развивается, варьируется от полосы к полосе, окрашивается то в радостные, то в драматические, нередко в трагические, жестокие тона. Итог - убедительное наглядное свидетельство того, что понято пока еще, кажется, лишь на уровне красивых речей и общих мест, - что для сбережения нации надо спасать не столько экономику и политику, сколько наши души.
Приемные родители восьмерых детей Жанна Федоровна и Рудольф Львович Берченко из села Никольское Карагайского района Пермского края прислали большое письмо, занявшее целую полосу. Журналисты над ней, разумеется, работали, но это явно не заредактированный, не придуманный текст:
"Сашка обнимает нас, целует, заглядывает в глаза и говорит: "Вы мои папа и мама, вас я люблю!" А когда нашкодит и наказанная стоит в углу, то ревет и кричит: "Даже если ты меня будешь ругать и сердиться, все равно ты самая добрая, и я люблю тебя!" Вот такая она, наша Саша. Открытая, иногда скандальная, часто жадная и завистливая, но единственная, ни на кого не похожая, милая, прямолинейная, особенная!... Не бойтесь брать в свой дом чужих детей! Это только сначала они не ваши. Злые, непослушные, недоверчивые, испорченные, но... воспитывая их, вы лучше поймете себя и станете добрее".
Это - не сусальный святочный рассказ. Приемная мама вспоминает о своем детстве:
"Она (ее мать. - А.Б.) часто не ночевала дома, и я оставалась голодной, грязной. Лазала в чужие сады и огороды, собирала объедки в мусорных ведрах соседей, ночевала на вокзалах, теплотрассах, в подвалах. Каталась на товарных поездах, воровала породистых собак. Они меня любили, не кусали, слушались.
Исходя из опыта своего детства, я сделала вывод, что многие дети заводят собак именно по той причине, что им недостает любви родителей. По этой же причине многие девочки становятся проститутками. Недоласканные, они бросаются в объятия любого, от кого исходит хоть намек на каплю любви..."
Молодой человек, чье письмо напечатано за подписью А., объясняет одну из главных причин, почему "девки не носют":
"Присматриваюсь к женщинам и прихожу к выводу: мои ровесницы ужасно меркантильны. Да, я хорошо зарабатываю, но не хочу, чтобы на меня смотрели, как на кошелек".
А психолог Галина Белозуб утверждает, что для продления жизни главное-побольше... радоваться! И не смотреть на старость, как на нечто ущербное, как это, к сожалению, принято в нашем обществе: "Даже слова "старость", "старый человек" стараются заменять другими". В заголовок статьи вынесено восклицание из дневника Корнея Чуковского: "НИКОГДА НЕ ЗНАЛ, ЧТО ТАК РАДОСТНО БЫТЬ СТАРИКОМ!" Вот такой, вроде бы, самый простой, но тем и необычный, нетрадиционный язык и стиль разговора о злободневном.
К сказанному добавлю только одно: этот стиль - не счастливая случайность, а сознательная, принципиальная установка редакции. Я бы, правда, держал ее про себя, не выставлял напоказ. В объявлении о подписке читаем:
"Ни одна другая газета не говорит с читателем таким живым и понятным языком. "Моя семья" рассказывает человеку о его собственной жизни, а что на свете может быть более интересным?"
Конечно, сам себя не похвалишь - никто не похвалит. Может быть, теперь, когда "Журналист" похвалил, не стоит в дальнейшем показывать пальцем на собственные достоинства? Читатель их и так видит, чуть не каждое письмо начинается благодарностью любимой газете. А вот совет, который в объявлении дается коллегам, совершенно справедлив:
"НЕ СТОИТ ОПАСАТЬСЯ ПОНЯТИЯ "МАССОВЫЙ ВКУС"".
Если, конечно, под массовым разуметь вкус народа, а не новых мещан во буржуйстве.